Больные дети - маячки нашей совести

Больные дети - маячки нашей совести

«Человек рождается на страдание, как искры, чтобы устремляться вверх» (Иов. 5:7), — говорит Господь устами пророка Иова.

Страдание является для нас источником нравственных ценностей и положительных духовных приобретений, оно приводит нас к вере, любви и духовной силе.

***

В 1985 году в семье Ковган из села Вересково Новогрудского района родился мальчик-первенец. Роды у мамы, Ларисы Васильевны, были трудные, да еще и на воскресный день пришлись. Случилось так, что в положенное время не началась родовая деятельность, и врачу пришлось самому доставать ребенка из материнского лона. Сделал он это, как позже засвидетельствовали в Минском центре «Мать и дитя», крайне неудачно, потому мальчик появился на свет покалеченный. От рождения ему поставили тяжелый дигноз: ДЦП...

Саша не ходил, не сидел, не разговаривал, все лежал в своей колясочке. Но смотрел на мир таким осмысленным взглядом, что казалось: он все понимает. У него не было обильного слюноотделения, обычного для таких больных, и других характерных для ДЦП признаков. Всегда чистенький, ухоженный, он любил наблюдать за всем вокруг и с любопытством постигал доступную его взору житейскую суету. В семье словно появилось недремлющее око, благотворно влияющее на жизнь и совесть папы и мамы, дедушки и бабушки.

Такие маленькие страдальцы по-особому чувствуют мир — они скорее небожители, только телом пребывают еще на земле.

Саша любил слушать бабушкины молитвы и духовные песнопения. Лицо мальчика светлело, он затихал и едва заметно улыбался...

Лариса Васильевна и супруг ее Владимир Владимирович, с нетерпением ожидавшие наследника, случившееся восприняли без истерики — дитя все равно желанное. Никого не упрекнув, не обвинив врача, они по рождении Саши сразу стали приспосабливаться к новому ритму жизни, а когда шли на работу, бабушка с дедушкой заступали на вахту — ухаживать за внуком.

Постепенно все вошло в привычную колею, и уже казалось, что иначе и быть не должно.

А через три года родилась у Ковганов дочка Аннушка. Уже будучи в роддоме в Новогрудке, Лариса Васильевна все время молилась, просила Бога, чтобы роды у нее принимала доктор Зинаида Петровна Каланович.

Правда, надеяться на это особо не приходилось: Зинаида Петровна не была их палатным врачом да и вообще в тот день она не должна была работать.

Однако Господь услышал молитвы Ларисы Васильевны и устроил все так, что роды у нее принимала именно она — опытный и ответственный врач. И хотя, как и в первый раз, у Ларисы Васильевны не было родовой деятельности, благодаря доброму сердцу и профессионализму Зинаиды Петровны на свет появилась здоровая, крепкая девочка — четыре килограмма четыреста граммов. Господи, радость какая неописуемая!

 Детей на время пришлось развести по комнатам. И пока мама занималась новорожденной доченькой в одной, папа перешел в другую — к Саше. Чего греха таить, как и многие мужчины, иногда он приходил домой не совсем трезвый. Очень Саша этого не любил, сразу начинал нервничать, кричать.

Однажды отец, который в жизни такого не сделал бы, в сердцах возьми да и скажи: «Будешь плакать, отдам в дом инвалидов!». Реакция сына была мгновенной: глаза больного ребенка словно пронзили его душу! Отец тут же протрезвел, распереживался за сорвавшиеся слова, стал просить прощения, но безуспешно. Саша кричал, выражая доступным ему способом свой протест, и пока отец не вышел из комнаты, не успокоился.

И только спустя несколько лет, когда Владимир Владимирович пришел однажды к сыну и пообещал: «Все! Больше никогда не прикоснусь к спиртному», Саша повернул к нему голову и, как мог, глазами выразил свои чувства. Он сильно любил отца и был очень привязан к нему. Да и папа в Саше души не чаял — ухаживал за ребенком не хуже матери. Отец сдержал свое слово — забыл о выпивке.

Конечно, трудно пришлось бы семье с маленькими детьми, если б не родители Ларисы Васильевны — люди добросердечные и набожные. Они жили в одной деревне. С детства помнит она, как на праздники всей семьей за пять километров в церковь ходили.

А дедушка ее в селе Полберег церковным псаломщиком служил. Когда он умер, очень Лариса плакала. Помнится, тетя ей тогда сказала: «Не грусти, скоро Пасха, откроются Царские Врата, и ты почувствуешь, а может, и увидишь, как дедушка радуется на Небесах».

Запали эти слова девочке в душу. С нетерпением стала ждать она Пасху. И вот уже надо идти на Всенощную. Она готова, а эти взрослые все никак не соберутся. И тогда Лариса, никому ничего не сказав, одна поспешила в неблизкий путь — за пять километров в церковь в Полберег.

Идет, торопится, а вокруг лес, непогода, стало темнеть... Но очень уж хотелось ей поскорее попасть на встречу с Воскресшим Христом и дедушкой, который должен быть где-то рядом с Ним.

Как потом она вспоминала, впереди шли какие-то люди. Она старалась догнать их, бежала за ними, но никак не могла приблизиться, они почему-то все время оставались на одном и том же расстоянии. Так за всю дорогу она никак их и не настигла. Лишь около самой деревни они вдруг словно растворились.

Долго потом все удивлялись поступку маленькой девочки, решившейся одной преодолеть такое расстояние. Да еще ночью, да в такую слякоть!

Быстренько переодевшись, Лариса с двоюродным братиком (младшим на два года) сразу побежала в храм. Люди еще не собрались, и дети подошли к Голгофе. На них смотрел страдающий Христос.

«Мы стали сильно плакать — так жалко было нам Его», — вспоминает Лариса Васильевна. — Особенно плакал брат, он буквально обливался слезами и приговаривал: «Разве ж так можно казнить было? Ему же больно. Как могли такое сделать».

На всю жизнь запомнились Ларисе Пасхальная служба, Крестный ход и огромная радость, когда открылись Царские Врата и она увидела разверстым Небо. Эта радость была такой неземной, что Ларисе показалось, будто она сама приподнялась над миром, купаясь в лучах Божественной славы!

Воскресший Христос тогда подарил ей эту радость и укрепил душу на перенесение скорбей. Но никто и предположить не мог, какой нелегкий жизненный путь уготован этой девочке.

... Хоть Лариса всегда мечтала быть учительницей, поступила и закончила она институт народного хозяйства. Но, вернувшись в родную деревню, вышла замуж и стала преподавать пение — в школе эта должность оказалась свободной, а у нее за плечами было музыкальное училище. Кроме того, она стала петь (и поныне поет) на клиросе в церковном хоре.

Незаметно летели годы, подрастала Анечка, а Саша.

Кто растил таких больных деток, тот расскажет вам, сколько слез из сострадания к своей кровиночке он пролил и сколько раз сердце разрывалось от того, что ты ничем не можешь помочь. Особенно больно ранит непонимание другими людьми глубины твоих родительских чувств. Некоторые еще и плечами пожмут: «Есть же дома инвалидов. Почему вы не сдадите?..».

Душа в такие минуты замирает от боли. И вот оказывается, что кроме веры, внутренней убежденности в том, что Бог все видит и не оставит, кроме доверия к Нему, негде черпать силы и найти оправдание всему, что с нами происходит. Без Христа нести такую тяжесть просто невыносимо, а с Ним она и незаметна. Господь сострадает нам, ведь Он Сам прошел путь на Голгофу: взял на Себя наши немощи и понес наши болезни (Мат. 8:17).

Саша умер в шестнадцать лет. А через два года парализовало бабушку, которая за ним ухаживала и очень его любила. И что удивительно: при полной неподвижности на протяжении семи лету нее сохраняется память, интеллект. Она безропотно терпит недуг, молится, батюшка приходит исповедовать и причащать ее Святых Даров. А Лариса Васильевна со свойственными ей терпением и добротой ухаживает за мамой: вместе читают Евангелие, слушают духовные песнопения.

Никогда они с мужем на судьбу не роптали. Несли и несут крест свой с благодарностью Богу. Сашу часто вспоминают и, как сами признаются, они многому научились у сына.

«Я часто присматривалась к нему. Иногда у Саши было такое необычное выражение лица, что мне казалось: он видит Ангелов, — вспоминает Лариса Васильевна и, помолчав, добавляет: — Матерь Божия с такими, как он. Мы-то, по грехам нашим, еще неизвестно, где будем».

Да, не все на земле измеряется земными мерками: жизнь есть огромная мастерская, в которой душа готовится для Вечности. Она словно шлифуется, очищается страданиями, набирается духовной силы. Как хотелось бы, чтобы душа наша ушла туда подготовленной ко встрече с Господом.

Евфросиния Боголюбова

eparhia.by

Если вам понравился материал, расскажите о нем друзьям: